Закончив с костром, Шанти пошла за мешком с одеждой. Положила его у дерева на сухую подстилку из опавших игл, сосредоточилась и… замерцала, силуэт размылся в воздухе. Через секунду на месте полуторатонной, сверкающей в свете костра красными, синими, зелеными чешуйками драконицы стояла белокожая, рыжеволосая красотка – мечта мужчин. Длинноногая, высокогрудая, белокожая – статуя, а не человек. Драконица долго изучала, каких женщин люди считают наиболее красивыми. И само собой, выработала самый красивый облик, какой мог существовать. Даже Андрей говорил, что более совершенной женщины он не видел.

Шанти покопалась в мешке, нашла кружевное белье, пахнущее благовониями, шелковое платье, туфли, удобные, из мягкой кожи, медленно оделась, обулась, с удовольствием ощущая, как чистая дорогая одежда прильнула к коже, потом расстелила возле костра одеяла, предусмотрительно положенные в мешок, и, подложив этот мешок под голову, улеглась, накрывшись одним из одеял. Небо было чистым, ни одного облачка, так что дождь путешественнице не грозил, можно было не волноваться.

Впрочем, ей вообще мало что могло грозить – созданное драконицей тело (Андрей называл его аватаром) обладало одновременно свойствами тела человека и дракона. Если бы кто-то попытался ткнуть Шанти ножом, он был бы сильно разочарован – нож не оставлял на чешуе дракона даже царапины. Пробить эту чешую можно только тяжелым копьем или пулей. Даже стрела, выпущенная из лука, или арбалетный болт только царапали чешую, не в силах ее преодолеть.

Однако если ударить под определенным углом, загнать острие под чешую, так сказать «против шерсти», то дракон мог погибнуть так же, как любое иное существо. Вот только какой это дракон будет дожидаться, когда над ним учинят такое безобразие? Испепеляющий огонь, стальные когти, клыки, способные перекусить человека пополам за долю секунды, – вот что такое дракон.

Шанти лежала, глядя в небо, и думала, думала… Ей так не хватало Андрея – сейчас они бы перебросились несколькими словами, посмеялись, она поворчала бы на друга, он что-нибудь рассказал бы – о мире вообще и о своем мире в частности. И где теперь Андрей?

Драконица снова «коснулась» ниточки, связывающей ее с человеком. Это только название такое, «ниточка». Просто ощущение присутствия – где-то далеко-далеко… а может, близко. А может, вон за той крепостной стеной, видневшейся за лесом, на фоне темного неба.

Шанти приземлилась в трех километрах от Гаранака, столицы Славии. Император любил поохотиться, и под страхом расправы здешний лес сохранялся нетронутым – ни деревенек, ни постоялых дворов, ни вырубок. Запрещалось даже входить в лес, а тем более жечь костры. Впрочем, если бы Шанти знала об этом законе, он не помешал бы ей сладко уснуть, слушая шипение пламени, облизывавшего толстые бревна.

– Глянь – девка! Ничего себе! Красотка! – Высокий худой мужчина в кожаной безрукавке с нашитыми на нее стальными пластинами осторожно подался вперед, непроизвольно облизнув губы. – Шим, ты видал?! Лежит как и положено! Откуда она взялась?

– Тебе какая разница? – угрюмо буркнул второй мужчина, кряжистый, едва ли не квадратный, одетый так же, как и первый, в стандартную форму разведчиков, а еще – городской стражи. В таком снаряжении не так жарко, а в случае чего эта легкая броня вполне способна выдержать удар сабли или ножа.

– Ну как… надо же знать?

– Не надо. Она все расскажет в пыточной мастеру Щозу. Твое дело – найти и по возможности захватить нарушителя. Так что довольно языком трепать, подымай девку.

– Да подожди ты! – Худой состроил страдальческую гримасу. – Отведем в пыточную, они ее и распробуют! А мы как всегда ни при чем! Ты посмотри, какая красивая! Такую не купишь за два серебреника!

– Красивая или нет, все у них одинаковое, – хмыкнул Шим. – Закрыл глаза – и представляй эту красотку, а не шлюху за серебреник. А если мы доставим ее потрепанной, могут быть неприятности. Эй, девка, вставай! Хватит разлеживаться! Пора ответ держать за свое преступление!

– Это какое такое преступление? – Шанти потянулась, отчего одеяло соскочило с груди, обнажив крепкие выпуклости, обтянутые шелковым платьем.

Худой сглотнул слюну и сделал шаг вперед.

– Запрещено заходить в императорский лес, жечь тут костры, охотиться и всякое такое прочее, – хмуро пояснил Шим и тихо добавил для напарника: – Слишком хорошо одета. Может, из благородных? Не трогай ее, на всякий случай. Отведем в стражу, пусть там разбираются. Чую, дело тухлое.

– Я ее хочу! – дернул щекой худой. – Я никогда и никого так не хотел! Ни одну бабу! Эй ты, рыжая! Если не будешь сопротивляться, сделаешь все, что я скажу, – не пострадаешь! Слышишь меня?!

– Слышу, – кивнула Шанти. Она посмотрела на одеяла и решила бросить их здесь – тащить неохота. Другие купит, если понадобится. Что, денег мало, что ли? Она подняла мешок, монеты звякнули, Шим насторожился:

– Деньги? У тебя есть деньги?

– Есть, – пожала плечами Шанти. – И что?

Драконица оправила платье, осмотрела его со всех сторон и подумала о том, что истанский шелк все-таки великая придумка – всю ночь спала в этом платье, и ни одной морщинки! Он не мнется! И ведь перед тем платье долго лежало в мешке! Не зря такие деньги дерут, совсем даже не зря.

– Давай их сюда! – почти ласково сказал Шим.

Он сразу как-то полюбил эту красотку – это надо же оказаться в безлюдном лесу, да еще и с деньгами! Все-таки прав Зереш, надо ею заняться как следует. Ну кто узнает, что тут была какая-то красотка и что у нее были деньги? Кому какое дело? Ну не нашли тех, кто зажег костер, может, даже сделают вычет из жалованья – все восполнят деньги из ее мешка, вон как тот раздувается!

– Нет, парни, ничего вам не обломится, – вздохнула Шанти, сделала шаг вперед и с силой ударила Шима по голове рукой, как будто прихлопывала муху на пеньке.

Здешний аватар выглядел нехрупким, нет – вполне крепкая женская рука, с ухоженными ногтями, белой кожей, не испорченной мозолями и порезами, присущими крестьянкам, занимавшимся тяжелым сельским трудом. Однако не женская ручка – когтистая тяжелая лапа огнедышащей рептилии, вот что ударило Шима по макушке.

Как так получалось, куда девалась масса дракона, когда он создавал свой аватар, переправляя основную массу тела в другое пространство, как могли одновременно существовать два тела, по желанию их хозяина приобретая те свойства, которые дракону хотелось, как, каким образом могли существовать такие капризы мироздания, как драконы, – видимо, это известно лишь Богу. Но факт есть факт – дракон мог приобретать те свойства, какие принадлежали его основному телу или же аватару, которого он создал. Удобно: выглядишь как девушка в расцвете сил, а под этим нежным, соблазнительным покровом – закованная в броню смертоносная рептилия. Разве это не мечта всех женщин, – как говаривал со смехом Андрей.

Оглушенный ударом драконьей лапы разведчик упал как подкошенный. Шанти могла бы расплющить голову человека, как переспевший плод, но… пачкать платье? Достаточно, что придурок валяется на земле и молчит как пень. Убить его? Можно, да. Но зачем? Угрозы не представляет, а убивать просто ради убийства – это удел маньяков.

Худой разведчик, надо отдать ему должное, успел выхватить меч и приготовиться к бою. Быстрая реакция. Впрочем, в разведке другие не выживают, отсеиваясь на первых же походах.

– Если ты опустишь меч, то у тебя будет шанс выжить, – мягко заметила Шанти, вскидывая вещмешок на плечо. – Не будь дураком, дай пройти! Что-то я сегодня добрая… видно, утро такое.

Разведчик, не вступая в разговоры, сделал молниеносный выпад, но острие меча, вместо того чтобы пронзить мягкую плоть, наткнулось на что-то твердое, непроницаемое как скала. Зереш был очень, очень удивлен. Особенно удивился, когда девица поджала губы и, удрученно посмотрев на попорченную ткань, сказала:

– Я тебе этого платья не прощу, скотина!

Больше разведчик ничего не увидел. Рука Шанти врезалась в его шею с такой скоростью и силой, что шея переломилась под углом девяносто градусов, а само тело улетело к тлеющему костру, впечатавшись в торец бревна, краснеющий раздутыми утренним ветерком углями. Запахло паленой кожей, волосами, и драконица недовольно сморщила нос – противно.